Тихий шёпот, пронёсшийся в помещении, когда туда внесли Розетту - он одновременно и казался, и был - слишком уж много слухов, предположений, относительно неё высказано тут, да и не только тут, было уже очень много, весть о смерти Азмарии уже не была новостью. Как и о предполагаемых причинах.
Через минуту после того, как Розетту положили на кровать, к ним подошла одна из старших сестёр, лет тридцати-тридцати пяти, сразу прогнавшая молодого человека, который нёс Розетту до больничного крыла, после чего спросив Сефиру:
"Что с нею?" - в голосе была некоторая доля тревоги, женщина явно опасалсь чего-то неизвестного и страшного.

Слишком плохое... помимо нападения... - эти слова эхом отразились в голове монахини, которая сначала совсем не поняла, что значит это "нападение", лишь потом ассоциировав это с кровавым градом, прошедшим этим утром. Некоторое время женщина молчала, вспоминая что можно сделать при такой усталости, когда падают без сознания, и, вспомнив, полезла в ящик за ароматическими маслами, которые хорошо помогали сестре Кейт - та порою в последние месяцы не спала по многу дней, практически падая без сознания, в моменты когда совсем выматывалась.
-Много людей погибло... уже после предсказанного. Многие ранены. Азмарии и Иешуа больше нет с нами. - последняя пара, два апостола, чьи судьбы были так различны, сама пришла в голову, монахиня наконец-то достала масло и, зажгя стоявшую рядом с кроватью Розетты свечу, капнула в неё, после чего вокруг распространился странный аромат, напоминавший запах апельсинов, но, тем не менее, успокаивающий.

Монахиня сильно вздрогнула, когда обернувшись, видела перед собою девочку, впрочем нисколько не усомнившись, что это та, с кем говорила только что, и перекрестилась - не смотря на то, что этот жест всегда применяли для защиты, почему-то было ясно, что он не направлен против Сефиры.
-Присмотри за нею пока. Преподобный просил привести его в чувство, когда вы появитесь. - Лемингтон действительно просил об этом, сейчас он лежал без сознания - или скорее спал, в соседнем помещении, раны у этого человека заростали с радовавшей монахиню скоростью, но вспомнила она о его просьбе почему-то только сейчас, после произошедшего с девушкой превращения. Через несколько секунд, в течении которых она смотрела на Розетту, о которой знала достаточно для того, чтобы это не было пустым любопытством, женщина вышла из комнаты.
ООФ. вернётся она примерно минут через десять, вместе с Лемингтоном.

Кроме старшей сестры, в комнате была ещё одна, выглядящая совсем маленькой тёмноволосая девочка, с забинтованной рукою - по-видимому её ранило ещё утром, и сейчас она чувствовала себя хорошо, но заговорить с Сефирой не пыталась - её смена облика произвела слишком сильное впечатление, и маленькая монахиня упорно делала вид, что смотрит в сторону, хотя было очевидно, что это не так, как и то, что ещё один повод для долгих разговоров и пересудов - а если быть более точным сплетень, найден.
Минут через десять дверь открылась и на пороге появился Лемингтон, в одежде преподобного и со шляпой в руке, если бы не несколько скованные движения, то можно было бы подумать, что он совсем здоров. Сзади семенила монахиня, бубня что-то по поводу того, что самоубийство страшнейший из грехов, а чудо, которое сотворил Господь, благодаря которому рана, могшая стать смертельной, почти заросла, нельзя отбрасывать как нечто ненужное...
-Я вам в десятый раз говорю, что мне уже почти совсем хорошо. Шрам останется, но для настоящего мужчины это только украшение. - продолжая начатый ещё в коридоре разговор Лемингтон тепло улыбаясь помахал рукою, словно готовясь делать зарядку, но это по-видимому стоило ему довольно сильной боли в груди, которая на секунду отразилась на его лице, что отнюдь не осталось незамечанным для женщины, которая взвилась, в сильном гневе на собеседника, совершенно не желающего заботиться о своём здоровье. Впрочем теперь она говорила тихо, почти что шепча на ухо, сдерживая свой порыв из страха потревожить Святую, после чего выслушав столь же тихий ответ Лемингтона, развернулась и ушла в другую палату, вся кипя от гнева.
-Беда с этими врачами. - он обратился к Сефире, о которой знал уже достаточно много, извещённый Уриилом, но уже давно не считая нужным отделять ангела или демона от обычных людей. -Никогда не мог понять, почему они так боятся за моё здоровье, когда уже видно, что оно вне опасности? Как она? - голос мужчины был тёплым, несмотря на серьёзность ситуации его улыбка всегда была естественной, вея чем-то добрым.

-Хорошо, тогда давай просто подождём этого момента. - чуть поморщившись от запаха апельсина - он не долюбливал подобные вещи, не смотря на то, что они могли помочь, Лемингтон подошёл к окну и распахнул его во всю ширину, позволяя свежему ветру играть с занавесками и гулять по комнате.
-Прости, совсем забыл представиться, Эванс Лемингтон, преподобный этого монастыря. Хотя ты наверное меня знаешь. - сказав это, он чуть поклонился, и подвинув стул, сел рядом с кроватью Розетты, несколько секунд всматриваясь в её лицо, в одежду, на рукавах который были следы крови Святой, после чего с чуть грустной улыбкой перевёл взгляд на маленькую монахиню, встав и подойдя к ней, потрепав по волосам.
-Тебя скоро выпустят, я поговорю с сестрою. Думаю, ты ужасно заскучала уже здесь? - он почти угадал, девочка ужасно скучала, сидя уже много часов в больничном крыле, и хоть в монастыре её ждала работа, но там были и подруги, которые могли рассказать новости, и многое другое... Хоть здесь тоже могло произойти что-то интересное, но чутьём она понимала, что это будет не для её глаз, а потом девочка смущённо кивнула, улыбнувшись и радуясь вниманию этого странного человека, о котором она только слышала до этого дня.

Память о том, что было в прошлом - до того, как он ушёл на землю... её уже давно не было, она умерла в этом мире, где всё кроме благодетелей смертно, Уриил был совершенно прав в своих словах, сказанных ему перед уходом... как и в том, что однажды он пройдёт тем же путём. Лемингтон не помнил Сефиру, точнее помнил - мог вспомнить её лицо, день когда они встретились, правда только мимолётно, ещё несколько подобных случаев... но не мог вспомнить иное, более важное.
Говорить не хотелось - всё же он был и по задачи, и по характеру скорее наблюдателем, и поэтому ангел просто сидел, ожидая пока Розетта очнётся, лишь через несколько минут прервав это молчание довольно простым вопросом, досадуя что не догодался задать его сразу.
-Вы не проголодались? Если хочите, то могу принести еду вам троим прямо сюда. - в это число он включил и девочку, которая радостно закивала, соглашаясь с этим - сама она почти не ела.

-Хорошо, тогда сейчас принесу. - Лемингтону было несколько жаль того, что девочка не захотела есть, к тому же он похоже отвлёк её от чего-то иного... и скорее всего даже хорошо, что отвлёк.
-Точно не хочешь? Ты ведь со вчерашнего дня не ела, как мне известно. - улыбнувшись, он серьёзно посмотрел на Сефиру. -Нет нужды морить себя голодом только потому, что ты в монастыре. - быть может слова были для девушки и глупыми, но Лемингтон говорил сейчас о другом... Если ты сейчас в этом мире, то живи им полностью, своею, а не чужими жизнями и ощущениями в нём. - мысли, которые она могла услышать, часть того, что можно было сказать, но пусть остальное она додумает сама, почти сразу же ангел встал, выходя из комнаты, и направляясь в столовую... После его ухода девочка всё время молчала, задумавшись над его словами.
Минут через 5 мужчина вернулся, с подносом, который нёс с необычной ловкостью, на котором было четыре тарелки с горячей едой - картошка с мясом, суп он брать не стал, опасяаясь что к момену, когда Розетта очнётся, он будет совсем холодным и невкусным.
-Ваше преосвященство... а почему настоятельница так строга с постом? Если вы сказали... - девочка запуталась, не вспомнив точно его слов, но Лемингтон понял её и так, улыбнувшись и расставляя тарелки на небольшом столе, аккуратно освобождая для них место.
-О вас заботится. Вот будете есть много, обленитесь и не сможете даже на молитву ходить. Какой прок от таких монахов? - улыбнувшись, он посмотрел на Сефиру, спрашивая, будет ли она есть.