Мгновения, минуты, часы... только холод вокруг, вечность холода и одиночества посреди толпы... И - шум, раздражающий, непрерывный, надежды и все они обращены к нему, к нему... Медленные шаги по помосту, слова падавшие с губ - юноша не помнил их, в них не было ни смысла, ни жизни, он мог бы сейчас говорить всё, что угодно, его роль уже была определена, и чтобы он не говорил, они услышат только то, первое... Да и не было желания говорить что-либо, кроме уже сказанного, порождённого отчаянием и болью.
Я уничтожу вас, Небеса и Пандемониум, как и хотел Айон... как хочу я. Сестра... тогда мы наконец исполним нашу мечту и всё станет хорошо... сестра, как же я хочу увидеть тебя... Я ошибался тогда, в прошлом... Лучше любая боль от рогов, чем то, что было. - взгляд терялся в тенях, окружавших его, лица людей, бесконечно повторявшиеся, его лица.. Кажется они просили о чём-то, о чём-то непонятном, просили помощи - Иешуа словно очнулся, когда к нему подошёл Айон, встав чуть позади, от этого кошмара, взгляд упал на девочку, с разрезанной камнем рукою, непонятно как она была тут, впереди всех - словно какая-то сила выбросила её к нему...
Несколько шагов к ней, руки поднесённые к ране, свет рождающийся в этом тёплом прикосновании, дарящем добро и любовь... которых никогда не было в нём самом. Вспышка, ненадолго озарившая этот мрак.
Вспышка... Иешуа чуть наклоняет голову в сторону, смотря в бок, неподвижная толпа словно расступается в том месте, давая им лучше рассмотреть друг-друга - два апостола, справедливость, должная привести к жестокости и надежда, ведущая ко гневу... когда их лишают любви. Монахи, идущие вместе с нею, ещё кто-то... все они не представляли особой проблемы, их барьеры работали только против тёмной энергии и не были ему помехой сейчас... особенно сейчас. Он был уверен в этом, зная почти всё об их природе, годы работы со Старшим прошли отнюдь не даром.
Вот мы и встретились, спустя долгие годы... - поднявшись и отходя от девочки, которая сжалась в колачик, как только осталась одна, словно бы от холода, Иешуа поднял с помоста меч, и замер, с отрешённой улыбкой на лице, не задумываясь даже о том, что сейчас будет, люди явно не узнавали Святую, не понимая кто она такая, зачем она здесь... даже покажи Розетта им стигмы, никто бы ей не поверил.
Разум почти не отмечал черт лица той, на которую он смотрел, сознание юноши в очередной раз начало плыть, затуманиваясь шумом, выводящим из себя, от него было не убежать, не улететь, и даже не заглушить сейчас... Медленные шаги вперёд, люди расступались перед ним, меч в руках казался почти что непереносимой ношей... на губах юноши по-прежнему играла пустая, отстранённая улыбка, все мысли бегали сейчас вокруг сестры, в прошлом... Она, только она одна... Чей образ тускнел с каждым шагом по этой бесконечной дороге до Святой, становясь каким-то призраком.

Айон после появления Розетты замер, сев на перила помоста и прикрыв глаза, но несмотря на это, было очевидно что ничто не укроется от его взора, на губах грешника играла отстранённая, спокойная улыбка. Ему не было необходимости как-либо действовать до тех пор, пока не подойдёт Хроно, единственный способный хоть что-то изменить в этом представлении... Теоретически способный, но не более. Действовать теперь самому, когда Иешуа вошёл в полную силу в иных случаях не было необходимости, теперь у него был свой апостол, понимавший его более, чем кто-либо... Его первое творение, замена брату, будь он проклят.

После того, как монахи вышли на площадь, многих из них охватила растерянность, было совершенно непонятно, как тут можно сражаться, но дисциплина всё-таки взяла своё, они начали готовиться к установки барьера, другие целились в движущегося к ним Иешуа.

Слова Святой... долгие, тягучие, они словно повторялись по многу раз, звуча в его голове чистым перезвоном колокольчиков, Иешуа хотел не слышать их, хотел заставить говорившию замолчать, но ничего не делал, слушая всю её тираду словно зачарованный, никогда за долгое время ему не было так плохо, как сейчас, юноша словно ощущал себя укутанным во смрад, бьющимся, но всё более запутывающимся в какой-то отвратительной паутине, нити которой душили, не давая дышать... И не убежать от этого, нет в этой Тьме никакого выхода, кроме как идти дальше, умирать дальше. Непроявленные рога сейчас были невыносимой ношей, не было сил нести их дальше, не было даже желания - лишь пустота в сердце, и нет ничего иного, ощущение полного бессилия - перед её непоколебимой верой, перед её силой... Теперь апостол наконец-то полностью осознал, почему именно она необходима Айону, она, а не он... и хочется пойти за ней, положить голову на плечо, сжать тёплую руку, попросить помощи... она ведь не откажет ему, поможет найти сестру, найти давно утерянное тепло... которое он когда-то выбросил, словно ненужную ветош.
Я же говорил тебе однажды... не пытайся ничего объяснить никому из них. Не пытайся делать то, что под силу лишь мне, они сейчас слышат лишь себя. - тихий голос Айона в голове, Иешуа застывает на несколько незаметных посторонним мгновений, словно заворженный, вслушиваясь в их тихое очарование, перед глазами проплывало его прошлое, счастливое, лёгкое... Вся жизнь его до момента, когда Хроно сломал ему рога, была лёгкой и словно бы воздушной, сейчас, бессильный заслониться от голосов, почти что растворяющийся в них, апостол ясно понимал, какой лёгкой его ноша была тогда. Память... память о том, что было...

Тихий шелест воды, волны почти что касаются его ног, порою подступая к самым подошвам, предзакатное солнце словно плещется в воде, дробясь бесконечными бликами, кровью расплываясь в этом безбрежном море... Айон, стоящий рядом, смотрящий туда же, куда и мальчик.
-Посмотри перед собою... Ты можешь построить кепость из песка, но в твоей ли силе сотворить её? Демоны могут разрушать горы, но в силах ли кого-либо сотворить хотя бы малейший холмик? Почувствовать каждую его пещинку, увидеть каждую мельчайшую деталь этого творения - и, одновременно, всё его целиком? Никто из нас не может творить, никто из духов не может более, чем люди, иначе это будет лишь копирование того, что уже создано Им. - голос грешника, звучавший казалось бы в самой его душе, рождавший образы, далеко не все из которых были хоть сколько-то понятны... и, одновременно - словно он говорит с кем-то ещё, о том же самом, только не сейчас, а в далёком прошлом, говорит... с Хроно.
-Мы все можем лишь творить руками, как творят люди, наша сила столь же иллюзорна, как и реальна. Бог сотворил нас, дав нам жизнь, один из двух величайших даров...
          второй мы должны взять сами, если хотим творить, если хотим жить, а не существовать, поддерживаемые только Его волей, как малые глупые дети, боящиеся сделать один лишний шаг в неизвестность, в темноту, за пределы яркой и светлой комнаты.
-         ... второй он оставил только для самого себя, считая себя неуязвимым, во всём мире нет большего зла, чем он, жаждающий власти над всеми нами. Жаждающий чтобы мы добровольно отказались от посягательства на большее, чем те объедки, которые он бросил нам. - голоса прошлого и будущего переплетаются в сознании, Айон говорящий с ним, и он же, только в обличае демона, говорящий со своим братом...
-Я хочу стать Творцом... породить новый Свет, исправить совершённые людьми... Им... ошибки... Но нет сложнее, как нет и выше этого пути, идя по нему ты должен быть готов вечно убивать себя. - руки грешника, медленно протягивающиеся к его рогам, к рогам Хроно, берущиеся за них... Иешуа ясно чувствует боль, страшную, непереносимую, Айона, могущую в любой момент вырваться лютым, страшным воплем, апостол знает, что нет для грешника боли страшнее, чем сила его брата, чем прикосновение к ней...
-Пусть сгорят мои руки, пусть не будет более лёгких путей, пусть никогда больше они не смогут творить, как творят люди, пока я не одержу победу. Пока не стану истинным Творцом.

-Я ничем не лучше, чем они. - спокойный, тихий голос, Иешуа улыбается, опуская меч и смотря чуть в сторону. Отвечать Святой он не собирался, это было слишком больно и бесполезно, Айон был совершенно прав в этом... Отчаяние стало заледенело после слов грешника, отвращение к самому себе погасло, не исчезнув, но осев липким туманом где-то в глубине его души, не самое важное, пока что... Твоя сестра скоро будет с тобою, я же обещал... А пока сделай то, что должен. - вновь тихий шёпот в душе, улыбка изменяется, став чуть кривой - слишком сложно идти, когда нет сил, но люди толкали в спину, голоса звучали непереставая, вместо того шума, что был раньше, вокруг гремел хор, стремящийся к одному... лишь к одному...
-А право... оно есть у тех, кто готов пожертвовать собою, ради них, совместив несовместимое в себе. Все люди станут подобными Богу, свободными от любых законов, от зла, все станут счастливы, потому что любое желание будет естественным. - по мере того, как Иешуа говорил, его голос становился сильнее, набираясь силой подобно голосу сестры, как это было совсем недавно... вот только лицо на несколько секунд маской, неподвижной, почти что отвратительной, впрочем юноша почти сразу же пересилил себя, выражение лица чуть изменилось, теперь оно могло показаться красивым... страшно красивым. Медленно поднимающиеся руки - театральным жестом разводимые в стороны, мысленный голос Айона, слышимый только Розетте.
Знаешь ли ты своего брата? Знаешь ли сколько крови на его руках? - грешник сидит неподвижно, но губы Иешуа медленно шевелятся, кажется что говорит он, время словно бы замерло для Святой, только звучат эти тихие, спокойные слова. Ваши родители, умершие после его рождения, дети приюта, жизнь которых он забрал, твоя жизнь, отданная на его поиски, Фиоре... все кто был ему близок умирали вокруг него, но ведь есть и не только они. - в голове девушки возникает видение, её брат, только гораздо моложе - это происходило вскоре после её смерти, держащий за горло человека... хотя не за него, а за позвоночник, горло уже вырвано, кровь текущая по его руке... демоны, умирающие на побережье... Но ведь есть не только они, красный град не пощадил всю землю... Убийцей миллионов можно назвать твоего брата, совсем как и Хроно. Ты веришь, что его можно спасти? Он боится узнать тебя, боится столь же сильно, как и любит, он боится всей этой крови, боится покаяния, и ради этого делает всё, чтобы оборвать любой шанс вернуться назад... Отчаяние ведёт его всё к большей крови, по силе ли тебе разорвать этот круг? Я могу помочь тебе, помочь вам обоим. Я ведь спас его однажды, спас и его и Хроно, когда дал ему меч в том бою 7 лет назад. Выйди он на бой, как апостол, он убил бы моего брата, а потом ты убила бы его самого... я помог вам всем... Только ты можешь снова спасти их обоих, и ты знаешь это, вот только боишься, боишься пожертвовать собою, сказав мне да... и ради этого уговариваешь себя, что зло это я... Все эти слова ложь, но в твоей воле чтобы они стали правдой. Ты ведь помнишь в глубине сердца... помнишь что я такое. - голос оборвался в момент, когда апостол развёл руки, замерев, он слышал то, что сказал Хроно, теперь ему было гораздо легче сделать это, сделать то, что он должен был... Впрочем это была ложь, в глубине души юноша осознавал это, понимал чем должно было закончиться всё это, ещё когда только шёл...
-Ты не хочешь биться со мною, ты не хочешь биться с ними. Не можешь. - насмешливая улыбка на лице и боль пополам с пустотою в сердце, Иешуа сейчас хотелось забыть обо всём, вернуться в то время, когда этого не было.. меч из руки опускается в руку человека из толпы, самого близкого к нему, апостол чуть жалеет, что это не та девочка, которую он исцелил, оружие слишком тяжело для её детской руки... Впрочем меч только символ...
-Убейте самозванку!!! - голос, расходящийся над площадью и приводящий толпу в движени, насмешливый взгляд, переведённый с лица сестры на Хроно, Иешуа ждал когда тот помешает, с какой-то смесью надежды и чего-то ещё, он хотел, о да он хотел чтобы демон попытался остановить их всех сейчас, это было бы даже смешно... будь у него силы улыбаться и радоваться хоть чему-то. Останови их если хочешь... всё равно выиграл уже я... я сильнейший...

Они не услышали даже Сына Божиего, к чему твои усилия, глупая девочка, что ты можешь сделать одна, против них всех? Не будь Хроно, они уже бы разорвали тебя, он остановил их... но лишь на миг. Они разопнут тебя, как распяли Его, только потому, что ты предлагаешь им свободу. Как и я. Но для них, для толпы, прийти к свободе можно только через рабство, она не видят других путей. - тихий голос в голове Святой, перед её глазами ненадолго встаёт тот момент из ритуала, когда Иешуа лежал на земле, как и остановленный своею собственной силой Хроно, души обоих пребывали вне времени... это всё Его сила. Если зло это я, то гораздо большее зло Он. Я предлагаю помощь лишь потому, что как и ты хочу помочь твоему брату. И без него у меня было бы множество путей, чтобы завладеть тобою.
Тихий смех, прокатившийся по площади, казалось что смеялись все, улыбалась и Каро, наблюдавшая за происходящим, именно её сила, объединённая с даром апостола и фанатизмом людей действовала сейчас, ничего более нелепого, чем то, о чём сейчас говорили Хроно и Розетта она не слышала.
-Убей. - в толпе за его спиною был страх, но он почти сразу же исчезал, растворяясь в гневе, задние ряды напирали, давя тех, кто впереди, теперь у толпы был враг, демон, не тот абстрактный образ, о котором говорилось ранее, а настоящий, во плоти и крови, стоящий между ними и счастьем... убей их всех, убей всю эту толпу, которая собралась здесь. Нас видит и слышит целый город.. Или подчини их себе. - перед глазами встала картина бойни, сотни убитых людей, убитых потому, что фанатики не знали страха смерти, как не знал его сейчас и он. Усталость в душе, никуда не уходящая делала сейчас безразличным ко всему, впрочем был один голос здесь, до боли знакомый голос. Голос ангела, лишённого крыльев, названного когда-то им самим наставником...
-Я никого и никогда не убиваю. - Иешуа ощутил облегчение от того, что в его руке больше нет меча, впрочем это ненадолго, но как же хорошо без оружия, которое он ненавидел почти всю жизнь. -сделайте то, что должны. -тихие слова, тем не менее слышимые всем, апостол развернулся и пошёл прочь, люди расступались и сразу смыкались за ним, чуть сгорбившись, оставалось совсем немного, а потом... потом можно было отдохнуть, уйти куда-нибудь от этого всего, закрыться от голосов... Он знал уже, что уедет на природу, один или с сестрою, сил быть на Эдеме или в городах уже совсем не было. Осталось только расчитаться с прощлым, закончить спор, начатый тогда. На голове юноши проявились рога, впрочем никто из тех, мимо кого он проходил не замечали этого, в душе каждого уже был образ обратившегося к ним...
В следующий момент толпа двинулась, казалось что предупреждение Хроно не волнует людей, казалось что даже умирая она продолжит тянуться к стоящей перед нею девушке... Монахи не стреляли, тут предупреждения Розетты было совсем не надо, просто непонятно было, в кого стрелять, сразу же после последних слов Иешуа Вильгельм бросился вперёд, готовясь закрыть собою Розетту, операция полностью провалилась, потому что не было врага, которого можно было застрелить, а значит надо было отступать... и чем быстрее, тем лучше.

Они мои... мои... - мысль о рогах не выходила из головы, выйдя из толпы, Иешуа отметил, что она уже стала гораздо больше, чем была изначально - словно всех людей со всего города влекло к ней, хотя нет, не всех - многие удивлённо и испуганно смотрели на это безумие, но это не было проблемой для плана, настанет время и к ним присоединятся и они. Интересно, что бы случилось, если бы мы сразились с Хроно сейчас? Хотя нет, время для этого ещё не пришло, он лучше прочих понимает это. Хотя... прошлый раз уже не повторится, каким же ребёнком я был тогда... счастливым ребёнком. - голоса словно ненадолго разжали свою хватку, апостол словно бы вырвался из душного облака на чистый воздух... или хотел думать, что вырвался, так было гораздо легче. Свернув на боковую улицу, проважаемый испуганными взглядами людей, пялищихся на его рога, но не осмеливающихся сделать что-либо, юноша замер, смотря на того, кто ждал его... или того, кого ждал он.
-Ангелочек решил рискнуть собою? Бери, Айон попросил вернуть тебе. - материализовавшаяся рядом Каро протянулаапостолу оставленный им меч, зевнув от скуки - если бы не указания грешника, то она убила бы этого беглеца сразу же, без крыльев он против неё ничего не стоил... Впрочем увидев за его поясом основу меча, суккуб поморщилась, подобное оружие она люто ненавидела, один вид его вызывал отвращение.
Меч, снова оказавшийся в руках - явное напоминание о том, что с этого пути уже не свернуть, Иешуа смотрит в глаза Лемингтону, ожидая что тот сейчас заговорит, но ангел молчит, и не понять сейчас, что в его глазах, в которых ещё немногим ранее он с лёгкостью читал малейшие оттенки чувств..
-Здравствуй, учитель...  - чуть разведя руки в стороны, Иешуа направился к нему, с улыбкой смотря прямо в глаза. -Мы так и не завершили наш спор тогда, верно? Сделаем это сейчас, дадим мечам сделать это... Впрочем мы оба знаем, что они ничего не решают, ты даже не ударишь меня... Даже не попытаешься, потому что прав я... Хорошо, я буду милосерден, я сделаю всё это быстро... - Иешуа взвил вокруг себя волну искажённого времени, сейчас это далось с неимоверным трудом - сил почти не осталось, в следующий миг оказываясь за спиною ангела и ударяя мечом туда, где должно было быть у человека сердце. Кровь забрызгала всю одежду, юноша вздрогнул, словно пробуждаясь, смотря на поверженого противника. Всё вокруг словно плыло, исчезая в тумане, хотелось упасть рядом с ним... -А всё-таки прав был я, учитель... правельный перевод слова справедливость - это жестокость... а не любовь. Всё молчишь? Прости... - Иешуа опустился рядом, смотря в глаза уже упавшего на землю Лемингтона. В голове и сердце была пустота, казалось что всё что была живого и чувствующего было уже выжжено, исчезло, провалилось куда-то.. И хочется помочь лежащему перед ним, но и страшно, и больно...
-А ты как всегда никого не слушаешь... прости... - странные, почти что непонятные слова, непонятный бой, в котором словно какая-то иная сила, а не он сам сделали всё, странно, но апостол ощущал себя почти что зрителем, ничего не решавшим в этом безумии... убившем того, кто когда-то был для него отцом.
Пространство вокруг заколебалось, выполняя мысленный приказ Айона, Каро перенесла его в Эдем, в его комнату, чуть жалея что ей не дали добить ангела, которому было мало одного удара, после чего вышла из помещения, отправившись в гостинную и ожидая иных указаний от грешника.
Сам же Иешуа почти сразу же упал на кровать, меч выпал из его рук, по щекам потекло что-то мокрое... юноша плакал, ощущая себя на краю какой-то бездны, в которую хочется упасть, чтобы избавиться от боли, хотелось только этого одного - отдохнуть, уснуть, забыться... мысли возвращались на сестру, было страшно думать о ней, но нельзя было и не думать, со страхом и надеждой думая об их встрече..

Когда кровь стигмат Святой полетела в них Айон усмехнулся, с хищным видом наблюдая за этим, в следующее мгновение время словно замерло между ними, он выпрямился, смотря на девушку. Просто так плеснуть кровью было бесконечно мало, сама по себе её кровь ничем не отличалась от людской.
-Вы хотите этого? Вырвать их всех из под моей власти? Так сделайте, но сначала найдите чем заменить меня в их душах... Во имя чего вы всё это делаете. Ответте и на этот вопрос. - тихий голос, слыишмый для Розетты и Сефиры, каждая из которых могла сделать этот шаг. Момент, ради которого всё и затевалось, момент который Святая должна была предвидеть, хотя бы в сердце... должна было быть готовой дать ответ. На самый важный из вопросов. Или попросить отсрочки.